Большое озеро Дженкюдэ, на берегу которого я родился 3 июля 1934 года, находится в глухой вилюйской тайге, близ устья реки Марха. Здесь, в Нюрбинском улусе Республики Саха (Якутия) прошло мое детство. В 1941 году остался я без отца. В голодные военные и послевоенные годы моя мать с превеликим трудом сохранила нам жизнь. Подростком ежегодно в летнее время я работал на огороде и сеноуборке в колхозе. Из-за материальной необеспеченности прерывал на три года свою учебу в начальной школе.
При таком положении я не помышлял о высшем образовании и тем более не мечтал стать исследователем вечной мерзлоты. После окончания средней школы был призван в ряды Советской Армии. Военную службу проходил в Приморском крае у подножия гор Сихотэ-Алинь.
Постоянная привязанность к природе тянула меня к путешествиям. Поэтому в 1957 году, вернувшись из армии, я приступил к учебе на географическом отделении Якутского госуниверситета. Еще, будучи его студентом, в 1961 году начал трудиться в Институте мерзлотоведения, работал на должности лаборанта в организованной Е.М.Катасоновым лаборатории литологии многолетнемерзлых четвертичных отложений и в то же время сдавал экстерном зачеты и экзамены за четвертый и пятый курсы университета.
Преддипломную практику в 1961 году под руководством Г.Ф.Грависа я проходил в Удоканской экспедиции Института мерзлотоведения. Моя дипломная работа "Геокриологическая характеристика высокогорного пояса хребта Удокан" получила отличную оценку. По материалам этой работы я сделал свой первый научный доклад на конференции молодых географов Сибири и Дальнего Востока.
Летом 1962 года в составе Северной экспедиции Института мерзлотоведения, возглавляемой старейшим полярником-мерзлотоведом Н.Ф.Григорьевым, меня командировали на остров Муостах в море Лаптевых, где тогда работал полевой отряд Е.Н.Молочушкина. На этом острове под руководством Е.Г.Катасоновой я прошел хорошую экспедиционную школу, приобщился к изучению ледового комплекса. Залегание значительной части его пород под уровнем моря мы рассматривали как результат тектонического прогибания этой территории, компенсированного накоплением отложений ледового комплекса во время всей истории их формирования в районе острова Муостах.
В 1963 году меня назначили начальником отряда Северной экспедиции. Нам предстояло вскрыть бурением мерзлые грунты мелководного бара Янского залива. Мы с честью выполнили это задание. При бурении дна залива нами были собраны данные о составе, криогенном строении, льдистости, температуре и морфологии мерзлых отложений приустьевого взморья реки Яны. Впервые было показано, что в арктических условиях современный горизонт многолетнемерзлых пород обширной речной дельты распространяются от края ее субаэральной части в сторону моря на расстояние 20 км, причем в разрезе морского дна такие породы залегают в виде своеобразного "козырька", который постепенно выклинивается с удалением от суши в сторону открытого моря.
Надо сказать, что в то время подобные исследования никем в мире не проводились. Интересно также, что в результате наших работ были установлены явления газоносности и газопроницаемости многолетнемерзлых пород морского дна. Газовыделение из таких пород было связано с тем, что при их бурении, вероятно, разрушались газосодержащие трещины-пустоты криогенного происхождения, найденные нами в буровом керне, и вскрывались, судя по всему, газосодержащие поры подстилающего массива талых отложений. Лабораторные анализы показали, что в объеме газовых проб из скважин, пробуренных нами, содержание метана с тяжелыми углеводородами достигает 38,6 %. По-видимому, присутствие тяжелых углеводородов - один из характерных признаков вещественного состава современного горизонта аллювиально-морских отложений этого района. К сожалению, из-за недальновидности институтского руководства тех лет возглавляемая Н.Ф.Григорьевым Северная экспедиция была преждевременно ликвидирована. Мой научный руководитель Е.М.Катасонов не позволил мне написать кандидатскую диссертацию по материалам Северной экспедиции, хотя у меня для этого, несмотря на мою молодость, были и научные результаты, и неуемная энергия.
В 1965 году областью моих исследований стала Центральная Якутия. К тому времени здесь уже много лет проводили свои работы такие крупные ученые, как Н.И.Толстихин, П.А.Шумский, П.А.Соловьев, Н.П.Анисимова, А.И.Ефимов. Казалось, что после них в этом регионе делать нечего. Но мне повезло. В ту пору началось мое сотрудничество со специалистами Центральной геолого-съемочной экспедиции. С большой благодарностью вспоминаю ее геологов и гидрогеологов - А.П.Паршина, Е.Е.Жиркова, Е.М.Дмитриева, О.Н.Толстихина, С.Ф.Зелинскую и многих других, с кем мне как мерзлотоведу пришлось 12 лет участвовать в мерзлотно-гидрогеологической съемке этой территории.
В 1965-1977 годах мной изучались криолитологические особенности мерзлых толщ новейших отложений в Центральной Якутии. Объектами исследований были разрезы более двухсот глубоких (от 50 до 200 м) и нескольких сотен мелких (от 5 до 30 м) буровых скважин, а также разрезы около 50 канав и шурфов, глубиной от 1,5 до 15 м, и наблюдающиеся на различных геоморфологических уровнях вдоль рек Лены, Алдана и притоков естественные обнажения этих толщ. При их изучении я проводил маршрутные наблюдения на местности, дешифрировал аэрофотоснимки с целью детального исследования криогенного рельефа и замерял температуру во многих буровых скважинах.
В результате обобщения собранных материалов и данных проведенной при моем участии мерзлотно-гидрогеологической съемки я подготовил и в 1982 году на географическом факультете МГУ успешно защитил свою кандидатскую диссертацию "Подземные льды и термокарстовый рельеф восточной части Центральной Якутии". В 1984 году вышла моя монография "Криогенное строение четвертичных отложений Лено-Алданской впадины".
В этих работах рассматриваются региональные закономерности формирования льдистых толщ Центральной Якутии. Уделяется внимание глубоким и прежде малоизученным горизонтам этих толщ, вскрытым в разрезах Абалахской равнины и высоких аллювиальных террас. Впервые приводятся геокриологические профили большой протяженности, позволяющие судить о криогенном строении и льдистости четвертичного чехла Лено-Алданской впадины, а также о мощностях и температуре криолитозоны обширной территории. Выделяется неотектонический Среднеленский прогиб и определяется его значение в истории накопления и промерзания плейстоценового и голоценового аллювия реки Лены. Сообщается о связи характера залегания льдистых толщ с глубинным строением территории и с проявлением на ней новейших тектонических движений, а также о зависимости термокарстовых образований от неотектонических процессов. Дается новая схема формирования отложений термокарстовых котловин, отличающаяся тем, что, по этой схеме, в разрезах таких котловин следует выделять самостоятельный и весьма своеобразный горизонт термоделяпсивных образований, который предыдущими исследователями не выделялся. Предлагается криогеоморфологический метод картирования подземных льдов в условиях "закрытых" (залесенных) участков и методика послойного определения объемной льдистости горных пород в районах с расчлененным рельефом. Вводится понятие о коэффициенте термопросадочности и устанавливается зависимость значений термопросадочности от объемной льдистости мерзлых пород. Приводятся оригинальные схематические мерзлотные карты мелкого масштаба, в том числе карта мощности и температуры многолетнемерзлых пород Лено-Алданской впадины, карта распространения подземных льдов восточной части Центральной Якутии и карта районирования территории по степени чувствительности поверхности к техногенным воздействиям.
Мерзлотные исследования в Центральной Якутии проводились мной для решения ряда практических проблем. К ним относятся проблемы перекачки вод реки Амги в реку Татта и проблемы строительства газопровода Мастах-Берге. В 1972 году вместе с сотрудниками киевского института "Союзгазпроект" я занимался изысканиями трассы этого газопровода. При моем участии были проведены исследования, позволившие на шесть километров сократить протяженность трассы и на месяц раньше срока сдать газопровод в эксплуатацию. Общая экономия составила около 4 миллионов рублей в ценах того времени.
Позже я работал старшим научным сотрудником Вилюйской мерзлотной станции. Программой ее исследований предусматривалось изучение воздействия водохранилищ Вилюйских ГЭС на многолетнемерзлые породы. В связи с этим на территории бассейна реки Вилюй и по притокам - рекам Чона, Марха, в верхнем горизонте криолитозоны, представленном породами трапповой формации, нами были выявлены отдельные и довольно мощные (30-40 м) массивы долеритов с весьма своеобразными свойствами. Оказалось, что при замачивании в воде эти долериты теряют свою прочность скальных грунтов и приобретают прочностные свойства, близкие к прочностным свойствам лессовидных грунтов. Это позволило по-новому рассматривать механизм образования некоторых марей, озерных ванн, долин малых рек и временных водотоков на породах трапповой формации и дало возможность выдвинуть гипотезу о весьма неравномерной морозной деструкции траппов в эпоху формирования криолитозоны Сибирской платформы.
В период с 1987 по 1991 год я был сотрудником Норильской комплексной геокриологической лаборатории Игарской НИМС Института мерзлотоведения СО РАН. В эти годы вместе с Е.Г.Карповым мне посчастливилось заниматься вопросами четвертичного криолитогенеза на Енисейском Севере. В то же время мне довелось с горечью наблюдать здесь много ярких следов разрушительного и страшного воздействия горнодобывающей промышленности на северную природу.
По заданию директора Института мерзлотоведения, Р.М.Каменского мне приходилось вместе с Е.Г.Карповым принимать участие в эколого-экономической экспертизе ТЭО Туруханской ГЭС. Напомню, что, согласно ТЭО, водохранилище этой ГЭС при НПУ с отметкой 200 м должно было иметь протяженность 1270 км. Создание подобного водоема в долине Нижней Тунгуски неизбежно изменило бы мерзлотные условия не только зоны затопления, но и оказало бы губительное воздействие на мерзлотные ландшафты обширной смежной территории, которая протягивается вдоль главной водной артерии Эвенкии. Именно поэтому мы стали активными противниками строительства Туруханской ГЭС.
В заключение должен с грустью сказать, что многое из намеченного сделать мне не удалось. Хотелось бы при поддержке Института мерзлотоведения заняться обобщением фактического материала, накопленного мной по Средней Сибири.
В свое время я руководил дипломными работами студентов-выпускников географического отделения Якутского госуниверситета. Двое из этих выпускников (Н.П.Босиков и П.С.Дмитриев) стали кандидатами наук.
С теплыми чувствами я вспоминаю Якутск и Институт мерзлотоведения, с коллективом которого моя связь прервалась в 1992 году. В настоящее время я работаю в структуре Норильского горно-металлургического комбината на должности начальника отделения общей геокриологии КГЛ ГМОИЦ, занимаюсь изучением инженерно-геокриологических условий проектируемой трассы новой железной дороги Дудинка-Норильск.
| Первая страница |  | (c) 2001 |