Родился я в краю вечномерзлых грунтов, в Мегино-Кангаласском улусе Якутии еще в дореволюционное время. Якутское население жило тогда "хуторными" поселениями. Каждый хозяин имел свой алас - термокарстовое озеро для хозяйственных нужд и богатое луговое угодье в его котловине для прокорма скота. Мерзлые породы с их низкими температурами использовались как естественные холодильники для хранения мяса, молока и других продуктов. В конце зимы "ледники" заполняли льдом и все лето пили чистую прозрачную воду без всяких бактерий и лишних примесей. Мне казалось, что это везде так.

В 1924 году я поехал в Москву и поступил на рабфак, а в 1929 году - в Московский автодорожный институт на строительный факультет. Когда я был на последнем курсе учебы, меня вдруг вызвали в Якутпостпредство и сказали, что принято решение о строительстве шоссейной дороги Нижний Бестях - Майя и мне срочно надо выезжать в Якутск. Это была первая дорога в Якутии, а может быть и в Союзе, построенная на "вечной мерзлоте" по всем правилам инженерной техники. Она сослужила добрую службу более полувека и сохранилась в основе своей до сих пор.

Я прибыл в Якутск в апреле 1934 года. Меня назначили техноруком и сразу отправили на строительство, так как переезд через Лену вскоре прекращался. Прибыв на место, я увидел, что рабочие долбят мерзлые грунты и эта работа шла, конечно, очень медленно. Я нашел, что это нерационально и перенес работы на весну-лето, когда грунты подтают, а всех людей, пока было холодно, поставил на вырубку просеки и заготовку леса, а также монтаж конструкций мостов и водопропускных труб. Такой подход позволил нам сэкономить силы и время. Строительство дороги было завершено досрочно. В октябре 1934 года Якутская правительственная комиссия приняла дорогу с оценкой "хорошо", а Гушоссдор РСФСР в Москве премировал меня месячным окладом и именными часами в серебряном корпусе.

Вернувшись в Москву в феврале 1935 года, я занялся разработкой своей дипломной работы "Проект дороги в условиях вечной мерзлоты", которую защитил в июне. Строительство дороги Нижний Бестях - Майя дало мне огромный опыт и ценный научный материал. Кстати, эту работу курировали известные мерзлотоведы: сам М.И.Сумгин и В.К.Яновский. Главный мой вывод был такой - как можно меньше нарушать тепловой режим мерзлых грунтов. Для этого следовало: не делать глубоких выемок; карьеры строительных грунтов и сброс паводковой воды производить не ближе 100 метров от дороги; просеки должны быть несимметричными и узкими - не более 16 метров для дорог 5-го класса (по существующим тогда нормативам 18-20 метров); на заболоченных участках делать насыпи и работы проводить только в зимнее время, хотя это и сдерживало темп работ; большое внимание должно уделяться сохранению мерзлоты на все время эксплуатации дороги. Дипломная работа получила самую высокую оценку, а я был рекомендован Ученым Советом через 2 года вернуться в Москву и поступить в аспирантуру.

В августе 1935 года я приехал в Якутск, работал главным инженером в Дорожном управлении ЯАССР и вместе с инженером Г.П.Цукановым занимался, в основном, мощением улиц г.Якутска. В 1937 году поступил в аспирантуру МАДИ. Так я стал первым мерзлотоведом из якутов.

Будучи в аспирантуре, постоянно ходил в Комитет по вечной мерзлоте АН СССР и там меня зачислили с 5 мая 1937 года младшим научным сотрудником. В Комитете я близко познакомился с основоположником мерзлотоведения и Человеком с большой буквы - М.И.Сумгиным. Михаил Иванович уделял мне особое внимание. Он ведь так ратовал за подготовку местных кадров мерзлотоведов. Об этом у него хорошо написано в статье "К вопросу о перспективах изучения вечной мерзлоты в Якутской республике" (Труды Комитета по вечной мерзлоте, т.IX, 1940, с. 5-26). Иногда я смущался, что не очень хорошо пишу по-русски. Сумгин, сам выходец из простой мордовской семьи, подбадривал меня: "Это ничего, что пишешь с ошибками, самое главное, чтобы понимал правильно".

М.И.Сумгин был не только моим наставником, но он спас мне жизнь. Дело в том, что весной 1938 года в Москве был невинно репрессирован мой старший брат, Кузьма Осипович Гаврилов, а летом 1938 года в Якутске был арестован мой второй брат, Василий Осипович Лукин. Михаил Иванович посоветовал мне пореже появляться в квартире, где я проживал, и пристроил меня ночным сторожем в Комитет. Летом же он отправил меня в дальнюю Норильскую экспедицию. Я остался благодарен своему учителю на всю жизнь. Его портрет висит над моей кроватью и я каждый день молюсь за него.

Я влюбился в капризную мерзлоту. С молодых лет встречался с ней не только в Якутии, но и на Дальнем Востоке и в Заполярье, по трассе АЯМа, когда проводил мерзлотные изыскания в знаменитом Сковородино, и в Норильске на строительной площадке будущего металлургического комбината. В мае 1939 года меня направляют на работу на север Западной Сибири, где в низовьях Енисея строился тогда порт международного значения - Игарка. Там я стал старшим научным сотрудником, а затем заместителем начальника Игарской научно-исследовательской мерзлотной станции.

В 1938-1939 годах я написал обобщающую работу "Сооружение и работа оснований и фундаментов небольших промышленных предприятий в районе Дудинки". Она должна была быть основой моей кандидатской диссертации. Но события военного времени помешали этому. Одноименная большая статья была уже набрана в первом томе Трудов института мерзлотоведения им.В.А.Обручева АН СССР во Львовской типографии. Но во время наступления немцев случился пожар и весь выпуск сгорел. После войны известный советский мерзлотовед В.Ф.Тумель специально поехал в город Львов. В развалинах типографии он нашел единственный полуобгоревший экземпляр этих трудов. Книгу удалось восстановить и она вышла второй раз в 1946 году. Но я к этому времени уже отошел от этой темы и не довел ее до конца.

В июне 1941 года я был отозван в ИНМЕРО и приехал в Москву как раз 22 июня. Я сразу вступил в истребительный батальон и участвовал в обороне города, вылавливал немецких парашютистов в районе города Можайска. Здесь попал под бомбежку и получил травму, которую чувствую до сих пор (позвоночник).

Учитывая мою редкую тогда специальность - дорожник-мерзлотовед, 5 августа 1941 года меня зачисляют в Забайкальскую экспедицию и посылают в Читу, где разворачивались работы по строительству объектов оборонного назначения при Забайкальском военном округе, то есть при будущем Восточном фронте: ремонтных авиа- и автозаводов, аэродромов, танкодромов и так далее.

В 1943 году, в связи с перегоном по ленд-лизу самолетов на фронт из Аляски через Якутию, меня направляют в Якутск для строительства промежуточных аэродромов. Так 11 октября 1943 года я становлюсь старшим научным сотрудником, а затем старшим инженером Якутской научно-исследовательской мерзлотной станции Института мерзлотоведения им. В.А.Обручева АН СССР.

Вначале меня интересовали проблемы инженерных изысканий под строительство аэродромов в Якутске, Магане, Хандыге, Тикси, Алдане и шоссейных дорог Якутск - Покровск, Якутск - Намцы, Якутск - Кангалассы и другие. Но потом я целиком занялся проблемами возведения и эксплуатации зданий на вечной мерзлоте.

Я участвовал в предпостроечных изысканиях буквально под всеми каменными зданиями, построенными в столице республики в сороковых-шестидесятых годах: пристрой ЯЦЭС, ГРЭС, речной порт, речное училище, Русский драмтеатр, филиал АН СССР, Партшкола, Минфин, Управление связи, Аэрогеодезия, стекольный, кожевенный, хлебный, мясной и авторемонтный заводы и комбинаты, школы, первые жилые дома и так далее.

Совместно с П.И.Мельниковым мною была разработана методика восстановления деформирующихся зданий путем восстановления мерзлоты под ними. Так были "вылечены" каменные дома, построенные еще в дореволюционное время: Пединститут, Научная библиотека им. А.С.Пушкина, Краеведческий музей, бывшие магазины N1 и N2, бывшая База АН СССР, Никольская и Богородская церкви и другие.

С большим интересом в течение многих лет проводил я геотермические измерения в знаменитой шахте Шергина в городе Якутске. Первые регулярные измерения температуры грунта под зданиями столицы также выполнялись мною. Эти работы освещены в статьях: "Шахта Шергина и геотермический режим окружающих ее почв и горных пород", "Температурный режим грунтов основания под отапливаемыми каменными зданиями с проветриваемыми подпольями в г.Якутске", "Геотермический режим грунтов под зданиями г.Якутска" и другие.

Нашей станцией проводились различные мерзлотные исследования и в районах республики - в Покровске, Чурапче, Тикси и других. Изыскания под Покровский кирпичный завод и огромный Мохсоголохский домостроительный комбинат также выполнены нами.

В те годы имелось решение Совмина ЯАССР и Обкома КПСС, обязывающее все проектные и строительные организации на территории республики опираться на рекомендации и заключения ЯНИМС. Проекты, выполненные в центральных институтах, должны были иметь визу станции. И это распоряжение СМ и ОК партии строго всеми соблюдалось.

Обычно по каждому обследуемому объекту давались оценки инженерно-геологических и мерзлотно-грунтовых условий, физико-механических свойств грунтов. При этом обязательны были рекомендации по принципам и методам строительства, типам и конструкции фундаментов, глубине их заложения, допускаемой нагрузке на грунты основания, силе смерзания грунта со сваями, необходимым мерам для правильной эксплуатации сооружений и так далее.

За период работы на станции и в Институте мерзлотоведения СО АН СССР мною было дано более 380 заключений и консультаций по строительству на мерзлых грунтах, а если учесть работу в других регионах России, где я работал (Норильск, Игарка, Чита, Якутск) - более 500.

В 1963 году мне было присвоено почетное звание "Заслуженный строитель Якутской АССР". Будучи коммунистом, я был активным общественником - пропагандистом, народным заседателем городского суда, неоднократно избирался депутатом Якутского горсовета.

8 августа 1966 года я ушел на пенсию по возрасту и по состоянию здоровья и покинул свой любимый край вечной мерзлоты. После этого уже почти 25 лет прожил на юге, на берегу Цимлянского водохранилища, а затем на Урале. Хотя и гостеприимна уральская сторона, но мне все-таки снятся родные просторы, долины рек, аласы Якутии, глыбы льда в обнажениях реки Лена, "курьи ножки" наших сооружений. Пусть земля моей родины будет прочна, а здания стоят на ней веками.

Первая страница

(c) 2001