УСТОЙЧИВОЕ, ДЕЛОВОЕ ВРЕМЯ - СПОКОЙНАЯ АТМОСФЕРА (С.П.Готовцев )

Я пока себя считаю еще не в таком возрасте, чтобы писать какие-нибудь серьезные воспоминания. В Институт мерзлотоведения я попал практически случайно. Дело в том, что в 1973 году, после окончания Якутского университета, меня призвали в ряды Советской Армии. Служил лейтенантом - сначала "зампотехом" роты в мотострелковом полку под Улан-Удэ, затем перевели автотехником батальона связи, расположенном недалеко от станции Дарасун. После демобилизации в сентябре 1975 года, я со свободным дипломом инженера-геолога начал искать работу с непременным желанием устроиться в столице Республики. Последнее обстоятельство было вызвано тем, что моя жена еще училась в ЯГУ, а дочке было всего 1.5 года. Кто-то в городе мне подсказал, что в Институт мерзлотоведения требуются молодые специалисты и я пришел в институт.

Первым человеком, кого я встретил в институте, был П.П.Гордеев. Он же привел меня к И.А.Некрасову - заведующему лабораторией общего мерзлотоведения, тогда уже выходящего на финишную прямую по защите докторской диссертации. В то время он как раз организовывал БАМовскую экспедицию, поэтому молодые люди, готовые на все тяготы и лишения полевой походной жизни, были позарез нужны. Почти в одно и то же время, поступили в лабораторию работать А.С.Любомиров, В.П.Германов, Ю.А.Мурзин, В.В.Ан, И.И.Чувашова, С.П.Грибанова, Т.И.Дерюгина и многие другие. Наша лаборатория региональных исследований в начале 1976 года была самой большой по численности в институте - 25 человек. Сотрудники лаборатории почти все были молодыми, энергичными и интересными людьми. Из общей "толпы" резко выделялись В.З.Костеша, Я.А.Бень, В.В.Гогичайшвили. На свои научные орбиты уже выходили М.М.Шац, Н.П.Босиков, П.П.Гордеев, В.С.Шейнкман, И.С.Васильев, Л.Н.Соловьева. На партийно-профсоюзной работе непременным лидером был, в то время один из ведущих сотрудников лаборатории И.В.Климовский, в будущем мой научный руководитель по аспирантуре. Лаборатория была весьма дружной в то же время на редкость своеобразной (преобладала прекрасная половина пола). В институте нас называли "некрасовцы".

Тогда время было устойчивое, деловое, атмосфера спокойная несколько даже идеализированная. Помню частые комсомольские и профсоюзные собрания, разные заседания, научные и философские семинары, включая тренировочные занятия по гражданской обороне с выездом из "Района массового поражения". Такие мероприятия все без исключения носили деловой, а порой довольно "горячий" характер. На профсоюзных собраниях зал не вмещал всех работников, даже на научных семинарах он всегда был полным. На них активное участие принимали наши корифеи, тогда еще не совсем постаревшие П.А.Соловьев, Е.М.Катасонов, Н.П.Анисимова, В.Л.Суходровский, И.А.Некрасов, В.Т.Балобаев, М.К.Гаврилова, А.В.Павлов, Ф.Э.Арэ, О.Н.Толстихин, М.И.Кутасов и многие другие. А по праздникам встреча сотрудников вокруг "круглого" стола была традицией. И нередко подобные посиделки затягивались допоздна и, как правило, заканчивались хоровым пением экспедиционных песен. Примерно так же организованно и дружно проходили разные общественные мероприятия будь это праздничные демонстрации или разные субботники. Последние проводились довольно часто. Я не помню, чтоб кто-нибудь особо отлынивал от этих мероприятий. Впереди рабочих бригад или праздничной колонны всегда шли завлабы или замдиректора, включая и самого директора института П.И.Мельникова. В то время жизненная активность его вызывала непременное восхищение не только в институте, но и в городе. А в общественной жизни республики авторитет Павла Ивановича был весьма высоким. В целом, я считаю, что в институт я попал в период его расцвета.

Буквально через полмесяца после моего поступления на работу в Институт мы с В.П.Германовым и Ю.А.Мурзиным вылетели через Читу и Чару в первую рекогносцировочную экспедицию на Западный участок БАМа, где впоследствие я провел почти пять лет непрерывной полевой походной жизни. Это стало началом жизни в науке. В то время особо большой цели перед собой я не ставил и мало думал о будущей научной карьере. Да и не было для этого возможности, так как значительную часть времени, свободной от полевых работ, я посвящал решению жилищной проблемы. Будучи родом из сельской местности, в городе не имел постоянного места жительства, поэтому после очередной полевой командировки активно "работал" в поисках дров, воды и жилья. После нескольких лет мытарств по разным районам города, в основном в его заложной и сайсарской частях, только в конце 1979 года моя семья получила комнату в коммунальной квартире на Мерзлотке. В этом отношении о начальном периоде научной жизни у меня в душе осталась некоторая досада, что в первое время я как молодой специалист не нашел поддержки и понимания со стороны администрации и общественных организаций института.

Вот уже прошло почти 20 лет, как я работаю в институте. В моей трудовой книжке об устройстве на работу пока единственная запись и хотелось , чтобы она была последней. Двадцать лет - срок немалый, но, тем не менее вся эта бытовая неустроенность так уплотняла время, что для науки его оставалось мало. Было все: радости, удачи, сомнения и определенные трудности. Работая в институте, я многому научился, достиг определенного уровня как специалист и все это благодаря людям, которые меня окружали. У нас в институте в общем хороший и дружный коллектив. Не зря все эти годы он резко выделялся стабильностью кадров; да и сейчас, когда такой мизерной стала зарплата научных работников, текучесть кадров у нас пожалуй самая маленькая среди подразделений Якутского научного центра. Если вдруг по какой-нибудь причине мне придется оставить полюбившуюся работу ученого-мерзлотоведа, то, видимо, чего мне будет действительно жаль и всегда не хватать - это Институтского коллектива, друзей и коллег.