1000 ВЕРСТ НА… ГРАММОФОНЕ
В 1958 г., разбирая архив Амурского губернского музея, я натолкнулся на «Альбом № 4 Благовещенского розыскного пункта», в котором среди прочих плохо сохранившихся документов оказалась фотография ссыльного революционера-поселенца, бывшего эсера Валериана Гавриловича Петрова, брата известного русского писателя С.Г. Петрова-Скитальца. Имя этого человека можно поставить в один ряд с именами видных исследователей Сибири и Дальнего Востока. К сожалению, я до сих пор не располагаю достоверными биографическими сведениями о В.Г. Петрове и могу судить о его жизни и деятельности лишь по опубликованным трудам.
Валериан Гаврилович Петров, уроженец Самарской губернии, прибыл в Амурскую область в 1911 г. Здесь, на Бомнакской метеорологической станции, он познакомился с будущим основоположником науки о вечной мерзлоте М.И. Сумгиным, который оказал на него большое влияние, привив интерес к изучению географических явлений. Под руководством своего наставника В.Г. Петров выполнил ряд наблюдений над температурным режимом сезоннопротаивающих грунтов, по гидрологии и климату Верхне-Зейского района [1 – 4].
После назначения М.И. Сумгина заведующим Метеорологическим бюро Амурской области В.Г. Петров был переведен в г. Благовещенск. Здесь он участвовал в обработке обширного информационного материала, поступающего от наблюдателей метеорологических станций, а также распространял опросные листки по изучению фенологических и гидрологических явлений Приамурья и осуществлял наблюдения за высотой снежного покрова. В «Известиях Метеорологического бюро Амурского района» он опубликовал несколько научных заметок, в одной из которых описал фотографический гелиограф собственного изобретения [5].
После гражданской войны В.Г. Петров перешел на работу на Амурскую областную сельскохозяйственную опытную станцию. Используя хорошо зарекомендовавший себя метод опросных листков при изучении природных явлений, он создал большую корреспондентскую сеть, позволившую ему собрать интересный материал по фенологии, климату и гидрологии Дальнего Востока [6 – 9]. Особо плодотворным для Валериана Гавриловича был 1925 г., в течение которого он опубликовал более десяти работ. В них изложены результаты наблюдений за режимом рек и озер, изменением высоты снежного покрова, погодой и сельскохозяйственным производством Дальневосточного края [10 – 19]. Агрометеорологическое направление исследований В.Г. Петрова сформировалось, видимо, под влиянием П.И. Колоскова – известного агроклиматолога, географа и мерзлотоведа, под руководством которого Валериану Гавриловичу довелось работать несколько лет.
В 1927 г. В.Г. Петров как вдумчивый и энергичный исследователь был приглашен для изучения наледей строящейся Амуро-Якутской автодорожной магистрали (АЯМ). Изыскания этой трассы проводились еще в 1910 – 1912 гг. Амурской комплексной Его Императорского Величества экспедицией. Однако строительство дороги началось лишь в 1926 г., чему способствовало открытие богатых россыпных месторождений золота на Алдане. Уже на первых этапах работы проектировщики обратили внимание на огромное количество наледей, затруднявших деятельность полевых партий. С окончанием строительства половины пути (от ст. Большой Невер до пос. Нагорного) стало очевидным, что нормальная эксплуатация трассы невозможна без радикальных мер по устранению вредного влияния наледных процессов. Учитывая это обстоятельство, управление Амуро-Якутской магистрали обратилось в исследовательское бюро Центрального управления местного транспорта (ЦУМТ), которым заведовал в то время проф. Н.И. Прохоров, с просьбой организовать специальное исследование наледей и выдать необходимые рекомендации по борьбе с ними. По совету М.И. Сумгина эту трудоемкую работу предложили В.Г. Петрову.
Подготовка к исследованиям началась осенью 1927 г. Успех экспедиции обеспечили находчивость и энтузиазм ученого. В.Г. Петров тщательно продумал все мелочи экспедиционного оборудования, программу и методику работ, возможные неприятности, связанные с передвижением на санной повозке в трескучий мороз. Он сам сконструировал и с помощью рабочего-ассистента Г.А. Семенковича построил утепленную кибитку, которую вез надежный безобидный мерин по кличке Граммофон. Внутри «походного зимовья» была установлена небольшая печка, что позволило держать в исправном состоянии приборы (хронометр, кипрегель, фотоаппарат и пр.), а также вести обработку первичного полевого материала. «Утвердительно можно сказать, – вспоминал В.Г. Петров несколько лет спустя, – что без особо сконструированной походной теплушки не удалось бы снять ни желательного количества фотографий, ни планов наледей».
Экспедиция в составе двух человек отправилась с железнодорожной станции Большой Невер 18 декабря 1927 г. В суровых условиях предстояло пройти-проехать не менее1000 км. В тот год большая часть Амуро-Якутской магистрали представляла собой лишь неширокую лесную просеку, на которой встречались редкие караваны саней, запряженных лошадьми, оленями и верблюдами, закупленными в Забайкалье для перевозки грузов на Алданские прииски. Зимовья располагались друг от друга на расстоянии 25 – 30 км, поэтому приходилось рассчитывать только на свои силы.
Необычная повозка медленно двигалась по безлюдной заснеженной тайге. Дым и пламя, вырывающиеся из крохотной трубы, клубы пара, окутывавшие вспотевшую лошадь, скрип полозьев, резкий в морозном воздухе окрик коновода — все это представляло экзотическую картину. Однако за внешней привлекательностью ситуации скрывался большой напряженный труд. Через каждые 5 км в лесу и у дороги измерялась высота снежного покрова, определялась температура воздуха, через 5 – 10 км велась инструментальная съемка наледей, в снежной толще проходились шурфы. Особенно много хлопот доставляло фотографирование. Немецкий фотоаппарат, рассчитанный на температурные условия Западной Европы, замерзал, и его каждые 10 – 15 минут приходилось отогревать в теплушке. Нередко примерзали полозья, мокло в потоках наледных вод снаряжение.
Несмотря на трудности, В.Г. Петров снял на план и подробно описал 117 наледей, располагавшихся вдоль трассы АЯМа. Площадь их составила 661 543 кв. м, общая протяженность вдоль дороги – 16 214 м. Сейчас в сравнении с гигантскими наледями Якутии или Чукотки эти цифры кажутся более чем скромными, однако значение работы, выполненной В.Г. Петровым, определялось не количеством и размерами обследованных участков, а тем, что он установил генетические типы наледей, зафиксировал их местоположение, оценил влияние на инженерные сооружения и предложил радикальные меры борьбы с ними.
До В.Г. Петрова борьба с вредным воздействием наледных явлений фактически ограничивалась околкой и уборкой наледного льда. На это уходило много времени и сил, а дорога по-прежнему находилась под угрозой затопления наледными водами. Исследователь предложил сооружать выше наледных участков долин так называемые мерзлотные пояса – канавообразные углубления в снегу или грунте, способствующие увеличению скорости и глубины промерзания горных пород и создающие препятствие на пути движения подземных вод. Мерзлотные пояса позволили перемещать участки наледеобразования в безопасное для транспорта место. Кроме того, В.Г. Петров разработал ряд других способов борьбы с наледями: спрямление русел наледных водотоков, их утепление, устройство теплых и холодных ряжей и др. [20, 21]. Особое внимание он уделил изучению грунтово-наледных бугров пучения, которые ежегодно деформировали дорожные сооружения, а иногда и полностью разрушали их. Например, в долине р. Онон, недалеко от дороги, Валериан Гаврилович зафиксировал шесть бугров, которые сильно трещали и вздрагивали. Ночью 28 марта один из них взорвался, разбросав в стороны грандиозные глыбы льда длиной до 19 м, шириной 5 м и толщиной до 2 м. Вот как описывает он это событие: «Некоторые глыбы льда (самые массивные) отнесло потоком хлынувшей из кургана воды более чем на 120 м по долине р. Онона ниже магистрали; ледяные глыбы в несколько секунд «состругали» небольшой мост, против которого был расположен второй курган, оставив на месте моста жалкие обрывки вмерзших в землю бревен и надвинув на его место большую глыбу льда. Момент взрыва сопровождался сильным звуком, напоминающим пушечный выстрел; массы льда неслись в потоке воды с грохотом железнодорожного поезда. Вода разлилась широкой полосой – 5 км длиной и 75 м шириной... Катастрофическое событие на р. Онон продолжалось недолго, через часа два все стихло, вода сбыла, льдины осели на долине, а о бывшей наледной катастрофе свидетельствовали только глыбы льда, обрывки моста, приутюженные кусты по долине и царапины на коре больших деревьев, мимо которых неслись льдины» [22, стр. 24].
Маршрутные исследования В.Г. Петрова не позволили осуществить систематические стационарные наблюдения за динамикой отдельных наледей. Однако этот вопрос был постоянно в поле зрения ученого. Еще до выезда в экспедицию В.Г. Петров подготовил и разослал специальную анкету, ответы на которую дали возможность определить величины изменения площадей и объемов наледных массивов, выявить некоторые особенности деформации мостов, придорожных сооружений, дорожной одежды и пр. Опросные сведения помогли также выяснить причину полного отсутствия наледей на некоторых реках в многоснежные зимы, например, на р. Бушуйке. В.Г. Петров тщательно обобщил материалы наблюдений своих корреспондентов за снежным покровом и впервые для исследованного района провел «линейное районирование» по высоте снежной толщи. Он отобрал также геологические образцы вдоль трассы АЯМа, которые в дальнейшем исследовались в Ленинградском радиевом институте под руководством акад. В.И. Вернадского.
От жителей пос. Стрелка Валериан Гаврилович узнал о больших деформациях, которым ежегодно подвергаются жилые дома зимой. С помощью несложных, тут же сконструированных и изготовленных приборов он организовал систематические наблюдения. Измерения показали, что деревянные постройки под воздействием гидротермических движений грунтов испытывают колебания с вертикальной амплитудой до 37 мм. Эти данные в дальнейшем были использованы инженерами для определения устойчивости конструкций зданий и сооружений на Амуро-Якутской магистрали.
По окончании полевых работ В.Г. Петров сделал доклад в Управлении дороги и в исследовательском бюро ЦУМТа. Его предложения по организации борьбы с наледной опасностью были встречены с энтузиазмом, и уже в следующем году на трассе построили несколько опытных мерзлотных поясов. Результаты экспериментов превзошли все ожидания. Например, грандиозная по размерам и самая опасная наледь на р. Ики (пункт Бурухинская) с помощью мерзлотного пояса шириной 15 м и длиной 210 м была отодвинута на 180 м от дороги, вверх по течению реки. Рекомендации ученого оказались настолько эффективными, что Академия Наук СССР решила опубликовать материалы полевых исследований В.Г. Петрова, не дожидаясь их полного завершения. Средства на публикацию предоставило Управление Амуро-Якутской магистрали.
Изданная в 1930 г. книга В.Г. Петрова «Наледи на Амуро-Якутской магистрали» [22] с приложением альбома планов наледей, снятых в зиму 1927 – 1928 гг. [23], в кратчайший срок завоевала признание как первое практическое наставление по борьбе с наледями. Опыты на АЯМе стали широко известны не только в нашей стране, но и за рубежом (в Канаде, на Аляске). Успеху научного произведения немало способствовали прекрасные фотографии Валериана Гавриловича, выполненные с профессиональным мастерством и любовью. Часть из них в дальнейшем воспроизводилась в ряде книг и журналов и представляет собой яркий образец применения фототехники в научных целях.
Мероприятия, разработанные В.Г. Петровым, позволили резко сократить расходы по эксплуатации Амуро-Якутской автодорожной магистрали. К 1937 г. затраты на противоналедные мероприятия сократились в 3 раза, причем расходы на околку льда – наиболее трудоемкий вид работ – свелись к нулю.
В своих исследованиях В.Г. Петров не ограничился морфологическим описанием наледей. Он установил, что наледные процессы сложны по своей природе, требуют тщательного изучения физической сущности наледеобразования. В районе пос. Стрелка (Джелтулакский район Амурской области) он организовал инструментальные наблюдения за развитием грунтово-наледных бугров пучения, которые принесли очень интересные результаты. Оказалось, что давление на глубине 2 м при формировании наледных курганов достигает 52 атмо-сфер, при этом переход воды из жидкого состояния в твердое осуществляется не при 0°, а при –0,5° С. Эти сведения позволили рассчитать напряжения, возникающие при промерзании водоносных горизонтов вблизи инженерных сооружений, и заблаговременно принять необходимые меры.
Исследования в пос. Стрелка были по достоинству оценены на III совещании по изучению вечной мерзлоты, на котором Валериан Гаврилович выступил с докладом [24]. В 1933 г. В.Г. Петров для проверки результатов полевых наблюдений в мерзлотном кабинете Сибирского филиала центрального научно-исследовательского института транспортного строительства (СибЦНИИС) (г. Новосибирск) поставил интересные опыты по формированию искусственных ледяных бугров пучения. Для этого он сконструировал электрический прибор, с помощью которого фиксировался процесс кристаллизации воды в промерзающей системе. Наблюдения показали, что при промерзании воды в замкнутом объеме температура кристаллизации жидкости понижается до –0,5° С, при этом давление может превышать 1000 атмосфер. Вот вам и причина катастрофических взрывов бугров пучения на наледных участках долин. Опыты В.Г. Петрова позволили вскрыть механизм формирования ледяных ядер гидролакколитов. Он впервые показал, что формирование линз льда здесь происходит в результате периодического подтаивания нижнего ледяного слоя и возникновения вакуума под ним, что вызывает фильтрацию и подток влаги со смежных участков водоносной системы. Этот фундаментальный научный вывод до сих пор в полной мере не оценен, хотя и нашел в дальнейшем блестящее подтверждение в экспериментальных работах Г.М. Фельдмана, В.Е. Борозинца, А.И. Пеховича и др. [28 – 30]. Не исключено, что именно выявленный В.Г. Петровым механизм миграции воды является основной причиной формирования не только пластовых подземных льдов, широко распространенных в полярных областях земного шара и высокогорье, но и выделения некоторых видов сегрегационного льда в вечномерзлых, сезоннопротаивающих и сезоннопромерзающих горных породах.
Успехи В.Г. Петрова в изучении наледей Амуро-Якутской магистрали, а также работы, проведенные в грунтовой лаборатории Новосибирска, выдвинули его в число ведущих мерзлотоведов Сибири и Дальнего Востока. К сожалению, в СибЦНИИСе, в силу специфики этой организации, он уже лишился возможности проводить в большом объеме инженерно-географические наблюдения, к которым постоянно стремился. Лишь однажды по предложению Сибирской экспедиции технических изысканий он исследовал мерзлотные условия трассы проектируемой железной дороги Тайшет – Падун (на Ангаре). Хотя работы были слабо финансированы и прервались по административно-хозяйственным причинам, Валериан Гаврилович успел собрать добротный полевой материал и опубликовал его в виде статьи в «Трудах Комиссии по изучению вечной мерзлоты» [25]. Там же он поместил работу, в которой уточнил границу распространения многолетнемерзлых горных пород в Западной Сибири [26]. В научной литературе есть ссылки еще на одну работу ученого [27], однако для нас она пока оказалась недоступной.
Умер В.Г. Петров, по устному свидетельству А.М. Чекотилло, в 1937 г.
Основную часть этой статьи я написал около 50 лет назад. Она была опубликована в Записках Амурского областного музея краеведения [31]. Тогда мне, выпускнику естественно-географического факультета Благовещенского педагогического института (ныне университета), и в голову не приходило, что буквально через два года я пройду нелегкий путь В.Г. Петрова на оленях и повторю его работы почти в точной копии.
СОТВОРИ СЕБЕ КУМИРА
В пору раннего детства, проведенного на Амуро-Якутской магистрали, самое яркое впечатление произвел на меня неприметный, студеный ручей Раздольный неподалеку от одинокого дома моего отца, дорожного мастера. Этот водный поток шириной всего полметра-метр прятался в тенистых замшелых берегах, в которых обнажались линзы и пласты подземного льда. Он привлекал прохладой, запахом душистой смородины, звоном капающей сверху воды и чистым мелодичным журчанием. А еще здесь я наблюдал драматические картины микромира: гибель случайно залетевшей бабочки-голубянки в сетях коварного паука-Михи, извивы скользких коричневых водорослей, в которых шныряли мальки подрастающих хариусов; видел, как зреют, становятся прозрачными темно-бурые ягоды моховки, как распускаются запоздалые цветы курильского чая. При первой возможности я незаметно от матери скрывался под нависшим сырым обрывом и ждал чего-то необычного, таинственного, загадочного. Зимой этот ручей никогда не замерзал. Над ним клубился туман, и это еще больше разжигало мой интерес.
Близ дома, ниже по ручью, простиралась сухая ерниковая поляна с кустами жимолости, на которых гроздьями висели сизые продолговатые ягоды. Далее, до самого горизонта, долину заполняла «наледь» – так называли слоистые массивы льда рабочие, ремонтировавшие дорожный мост. Хорошо помню, как под мостом и выше него метров на триста летом шла напряженная работа – над руслом бригада рабочих накатывала жерди и бревна, а осенью, перед снегом, закрывала их кусками дерна, мхом и еловым лапником. С наступлением тепла это сооружение разбиралось. Укрытие предохраняло русло водотока от промерзания, снималась угроза затопления дороги и моста наледными водами. Так воплощались на практике научные разработки В.Г. Петрова – первого исследователя наледей АЯМа [21, 22].
Кто знает, это ли обстоятельство или нечто другое, ныне необъяснимое, повлияло на мою судьбу, только тот ручей запал в памяти на всю жизнь. Я склонен считать его истоком моей любознательности, которая в конечном итоге привела меня в большую науку.
Весной 1959 г. я уехал из Благовещенска и поступил на работу в Алданскую научно-исследовательскую мерзлотную станцию (АлНИМС) Института мерзлотоведения АН СССР. Это было первое научное учреждение в Южной Якутии, где полным ходом шла разведка полезных ископаемых и уже на правительственном уровне обсуждался вопрос о строительстве гигантского металлургического комбината, проектировались предприятия угольной промышленности, энергетики и социальной инфраструктуры. Мерзлотные исследования стали важнейшим направлением полевых работ. К тому времени я уже довольно хорошо разбирался в мерзлотоведении, проштудировав труды М.И. Сумгина [32 – 37], Н.И. Толстихина [38], П.И. Колоскова [39], А.В. Львова [40] и др. Среди литературы в фондах Амурского областного музея краеведения оказались и книги о наледях В.Г. Петрова [22], А.М. Чекотилло [41], А.А. Цвида [42], В.П. Седова и П.Ф. Швецова [43-45]. Авторы всех этих произведений невольно стали кумирами моих молодых лет. Именно эти люди, большинство из которых попали в Сибирь не по доброй воле, своим напряженным самоотверженным трудом заложили первые камни в фундамент нашей науки – геокриологии, а в более широком понимании – криологии Земли.
Уже в первый год работы на АлНИМС я задумал обследовать наледи АЯМа и сравнить результаты работ с данными В.Г. Петрова, полученными в зиму 1927 – 1928 гг. В этом деле меня ак-тивно поддержал начальник станции Сергей Михайлович Фотиев, а также Андрей Маркович Чекотилло, с которым я заочно познакомился еще в Благовещенске, когда по его просьбе разыскивал материалы об Амурской каторге*.
25 января 1960 г. рано утром в трескучий мороз от здания мерзлотной станции двинулся на юг караван оленьих упряжек. Нас было пятеро: кроме меня в экспедиции участвовал и молодой выпускник Московского государственного университета Вячеслав Усов (ныне известный писатель, кандидат геолого-минералогических наук); лаборант Иван Павлович Ушаков (бывший горнопроходчик, страстный рыболов и охотник); мой брат, гидролог, в то время студент Дальневосточного университета Виктор Алексеев; оленевод эвенк Сидор Сафронов. В шубах, меховых собачьих унтах или валенках, в огромных двойных рукавицах и шапках-ушанках с шерстяными подшлемниками мы походили на легендарных полярных исследователей – покорителей Северного полюса. Хотя среди других регионов Якутии Чульман избалован относительно теплой погодой, но в то время здесь стоял глубокий продолжительный антициклон, от чего населенные пункты скрылись в морозном тумане. Воздух, тяжелый и неподвижный, обжигал дыхание, сжимал грудь, а на ресницах быстро возникала ледяная бахрома. Даже привычные ко всему олени как-то ежились, нехотя, вяло бежали навстречу бледному размытому солнцу. Нам то и дело приходилось сниматься с нарт и, задыхаясь, бежать рядом. Что же, поделом вам, молодые люди, если выбрали гужевой транспорт вместо того, чтобы использовать утепленный кузов машины или автобус, наконец. Действительно, не проще ли было обратиться к современным техническим средствам, обеспечивающим и тепло, и скорость передвижения, и приемлемые удобства для работы? О-о! Молодость непобедима! Нам хотелось экзотики, свободы маневрирования, автономии. И не зря. Потому что изначально планировалось выполнить серию боковых маршрутов, обследовать не только дорогу, но и придорожное пространство, смежные речные долины, а также поохотиться и даже порыбачить.
Караван медленно продвигался к станции Большой Невер на Транссибирской железной дороге. 800 км туда и обратно, плюс «боковые» поездки – на это ушло почти 2,5 месяца. Возвращались домой в апреле, когда снег на автомобильной дороге таял. В это время полевой отряд двигался по весеннему льду больших и малых рек – притоков Гилюя, Тимптона и Чульмана.
Почти у каждого моста, на каждой речке мы останавливались для съемки ледяного покрова, наносили на план контуры наледей, воду на льду, бугры пучения, трещины, измеряли мощность льда, температуру воды и воздуха, отмечали особенности наледных процессов и их воздействие на инженерные сооружения. Через 5 км в лесу и у дороги определяли толщину снежного покрова, его плотность, описывали структуру снега. Ночевали в старых заброшенных дорожных будках или на снегу, в палатке. Первое время было тяжело из-за морозов, но потом попривыкли, постепенно адаптировались, втянулись в работу. В марте к югу от Станового хребта и Западных Янгов стало совсем вольготно – днем под лучами солнца становилось «жарко», приходилось скидывать полушубки, оставаясь в одних ватных телогрейках. Но ночью, под утро, как бы ни укрывались, ни кутались, холод проникал в спальные мешки, заставлял часто просыпаться, перекрывать заиндевевшее отверстие для дыхания, все глубже и глубже погружаясь в недра своего убежища. Лишь затопленная дежурным железная печь приносила облегчение. Но, увы, ненадолго. Вскоре содержимое мешков начинало шевелиться, корчиться, недовольно фыркать, наконец, когда становилось совсем нестерпимо, все поднимались с постели, и начинался обычный трудовой день. Главная задача с утра – найти оленей. Но это была забота Сидора, которого научный персонал освободил от дежурства, зато вменил ему в обязанность заготовку сухих дров.
Съемка спорилась. Выяснилось, что практически нет ни одного ручья или речки, где бы ни встречались наледи. Иногда их можно было обнаружить также на склонах гор и по их подножиям, здесь они располагались вдоль трассы с нагорной стороны. Видно было, что полотно дороги выполняло роль искусственного мерзлотного пояса. Особый интерес у нас вызывали бугры пучения. Они, как и во времена В.Г. Петрова, выстраивались рядами в придорожной полосе, часто «задирали» мосты, само полотно дороги, деформировали столбы линий связи и электропередачи, выдергивали опоры. Почти во всех населенных пунктах (Нагорном, Тынде, Соловьевске, Большом Невере) наледи затрудняли передвижение по улицам, иногда «подпирали» подъезды, двери и ворота, деформировали здания, заборы. Например, в Тынде на склоне бугра диаметром около 50 м и высотой 1,5 м оказался жилой дом. Бугор был разбит трещинами, а из разрушенной, перекошенной завалинки дома сочилась вода. В центре поселка, недалеко от АЯМовской столовой, возвышался недостроенный деревянный сруб, почти доверху заполненный наледным льдом. Из дверных и оконных проемов эффектно выступали ледяные каскады. Очевидцы рассказали, что в прошедшую зиму вода неожиданно ворвалась в жилой дом, заполнила его и ледяными языками застыла в окнах. Летом дом разобрали, рядом поставили сруб, но и он подвергся нашествию зимней стихии. Выше по ручью, у пешеходного мостика, мы зафиксировали четыре растрескавшихся кургана, один из которых вскрыли шурфом. При проходке шурфа с глубины 0,7 м из бугра с шипением вырвался фонтан грязи на высоту 2,0 м, через несколько минут он осел и превратился в небольшой быстро замерзший ручеек.
Извержение подземных вод в жилое помещение зафиксировано нами также в дорожной будке Делегатка, в 12 км от пос. Нагорного. Здесь напорные воды около суток поступали в жилой дом из-под пола и изливались наружу через отдушину в завалинке. Во время нашего посещения рядом с домом, с нагорной стороны трассы, выстроилась серия ледяных курганов, разбитых трещинами. Часть из них была занесена снегом. Шурф, заложенный на самом высоком бугре, вскрыл скрыто слоистый свод льда, под которым находилась линза воды, подстилаемая разрушенной дерниной и талым грунтом. Всего у дороги нами было зафиксировано и нанесено на план 84 кургана. Многие из них вызвали перекос мостовых переходов, пучение свайных и ряжевых опор. Почти все мостовые отверстия были забиты наледным льдом, многие участки пути оказались под ледяным, труднопроходимым панцирем. Весной, в период снеготаяния, водопропускные сооружения не выполняли своей функции, что создавало аварийные ситуации, а в некоторых случаях останавливалось движение автотранспорта.
С практической точки зрения впечатления от увиденного и услышанного было крайне удручающим. Оно усилилось после летнего обследования дорожных сооружений, которое мы с В.А. Усовым провели, передвигаясь на автомашине [46]. Стал очевидным крайне низкий уровень противоналедной защиты. Все, что когда-то рекомендовал и воплотил в жизнь В.Г. Петров, было забыто и заброшено. Мерзлотные пояса давным-давно разрушились и не выполняли своей защитной роли. Их следы в виде малозаметных бугров и поперечных канав шириной 5 – 8 м, заросших травой и кустарником, прослеживались лишь в некоторых речных долинах. Утепление или спрямление русел водотоков не применялось. Отверстия мостов назначались без учета наледных явлений и весеннего паводка, проходящего по наледному льду. Опоры мостовых переходов устраивались в виде деревянных свай методом проморозки аллювиальных отложений на глубину не более 1,0 м. В условиях наледеобразования в руслах небольших рек и ручьев почти везде встречались пласты инъекционного подземного льда, формирование которых приводило к ежегодному пучению опор, а вытаивание – к осадке и разрушению проезжей части мостов. Ледяная плита, располагающаяся с верховой стороны дороги, вследствие термического расширения при колебаниях температуры воздуха, сдвигала дорожные сооружения вниз по долине. В зоне активного наледеобразования развивались эрозионные процессы, термокарст, оползание и течение грунтов. Все это не принималось во внимание сотрудниками дорожной службы. Самым распространенным методом противоналедной защиты было сооружение зимних водоотводных канав, сколка и уборка льда. Причем эту работу в основном выполняли женщины.
Я поинтересовался тогда у дорожных мастеров в Чульмане, Тынде, на Стрелке:
– Почему такой тяжелый, изнурительный труд возложен на плечи прекрасной половины человечества?
Мне ответили:
– А кто из мужчин будет выкалывать лед по 47 копеек за кубометр. Мужчины нужны на более квалифицированной работе – на ремонте мостов, установке дорожных знаков, снегоуборке…
Вот вам и прогресс науки и техники тех времен!
Еще в начале экспедиции в пос. Золотинка я встретил своего друга детства Николая Коновалова, который работал мастером по ремонту линии связи – устанавливал столбы, менял подвески, навешивал провода. Наледи у дороги (и на дороге) – для него обычное явление. Когда он узнал о назначении отряда, о намерениях изменить ситуацию в результате полевого изучения наледей, то саркастически высмеял наш задорный оптимизм:
– Ничего у вас не выйдет, ничего! Пустая ваша работа!
Я активно возражал, ссылаясь на опыт В.Г. Петрова, М.И. Сумгина, других исследователей. В частности, приводил пример, как на речке Пикан, недалеко от г. Зеи, удалось полностью избавиться от вредного влияния наледей, изменив конструкцию моста. Вместо свайных опор здесь применили забутованные камнем ряжи, которые установили по обоим берегам, т.е. устроили однопролетный переход, не стесняющий пропускную способность русла потока. Этот опыт конструирования мостов на небольших наледных речках был описан мной в одной из ранних статей [47].
…Прошло много лет. Увы! Николай оказался прав.
После подготовки научного отчета мы установили контакты с Управлением дороги в г. Алдане, предложили свои услуги по разработке новых и совершенствованию старых методов противоналедной защиты, хотели поставить режимные наблюдения за динамикой наледей и устойчивостью дорожных сооружений, осуществить, как сейчас принято называть, мониторинг наледной опасности. Главный инженер управления согласился с необходимостью постановки подобных работ, даже обещал заключить договор о содружестве, однако дальше этого дело не пошло. Хозяйственные договора в то время не практиковались. А вскоре Алданскую научно-исследовательскую мерзлотную станцию Института мерзлотоведения СО АН СССР закрыли, вернее, перевели в пос. Чернышевский для научного обеспечения строящейся Вилюйской ГЭС. Сотрудники станции разъехались кто куда. Так и не исполнилось для молодых специалистов искреннее желание быть практически полезными на ниве отечественного мерзлотоведения.
Между тем жизнь распорядилась по-своему… Мой ключ Раздольный, впечатления детских и юношеских лет, увлечение книгами корифеев-геокриологов определили пути дальнейших научных поисков. Со временем я оказался в гуще наледных проблем и всячески способствовал становлению и развитию нового научного направления – наледеведения. По моей инициативе или при непосредственном участии была созвана серия всесоюзных научных совещаний и конференций, разработаны методические, научно-технические и нормативные документы, опубликованы сборники статей и монографии, выполнены многолетние режимные наблюдения на наледных полигонах, составлены карты и схемы наледного районирования, решены многие теоретические и практические вопросы, связанные с наледной формой оледенения Земли. Со временем исчезла и проблема борьбы с наледями на транспортных магистралях. Теперь для предупреждения и устранения наледной опасности разработан и проверен на практике огромный арсенал методов, приемов и технических средств. Сегодня надежные решения по вопросам противоналедной защиты любых объектов обеспечивают грамотные специалисты-наледники и мерзлотоведы – ученые, инженеры, проектировщики.
Литература
1. Петров В.Г. Со станции Бомнак // Изв. Метеорол. бюро Амурского района. – Благовещенск, 1914. – Вып. 2. – С. 14–143.
2. Петров В.Г. Температура дождя по термоплювиографу М.И. Сумгина. Наблюдения на станции Бомнак в 1914 году // Изв. Метеорол. бюро Амурского района. – Благовещенск, 1917. – Вып. 5. – С. 156–157.
3. Петров В.Г. Журнал установки глубоких почвенных термометров на ст. Бомнак // Изв. Метеорол. бюро Амурского района. – Благовещенск, 1917. – Вып. 5. – С. 151–153.
4. Петров В.Г. Замечания об отдельных станциях // Ежегодник Метеорол. бюро Амурского района. – Благовещенск, 1919. – Вьп. III, ч. 2. – С. 1–5.
5. Петров В.Г. Фотографический гелиограф // Изв. Метеорол. бюро Амурского района. – Благовещенск, 1917. – Вып. 5. – С. 95–100.
6. Петров В.Г. Корреспондентская сеть Амурской областной сельскохозяйственной опытной станции. – ГААО, ф. 135, д. 115, оп. 1, 3.
7. Петров В.Г. Корреспондентская сеть (краткие сведения о целях и функциях агрометеорологической корреспондентской сети при Амурской областной сельскохозяйственной опытной станции за лето 1924 года. – ГААО, ф. 135, д. 117, оп. 1, 13 с.
8. Петров В.Г. Планы работ по корреспондентской сети на 1926 год. – ГААО, ф. 135, д. 114, оп. 1, 9.
9. Петров В.Г. Корреспондентские сети // Известия Амурской областной сельскохозяйственной опытной станции. – Благовещенск, 1925. – Вып. 1. – С. 7–13.
10. Петров В.Г. Снеговой покров на Дальнем Востоке к 1 января 1925 года // Известия Амурской областной сельскохозяйственной опытной станции. – Благовещенск, 1924. – Вып. 8. – С. 115–119.
11. Петров В.Г. Замерзание рек и озер Дальневосточной области осенью 1924 года // Известия Амурской областной сельскохозяйственной опытной станции. – Благовещенск, 1925. – Вып. 2. – С. 27– 29.
12. Петров В.Г. Вскрытие рек и озер Дальневосточной области весной 1925 года // Известия Амурской областной сельскохозяйственной опытной станции. – Благовещенск, 1925. – Вып. 2. – С. 87–89.
13. Петров В.Г. Погода и сельское хозяйство на Дальнем Востоке за май 1925 года // Известия Амурской областной сельскохозяйственной опытной станции. – Благовещенск, 1925. – Вып. 5. – С. 74–77.
14. Петров В.Г. Снеговой покров на Дальнем Востоке к 1 апреля 1925 года // Известия Амурской областной сельскохозяйственной опытной станции. – Благовещенск, 1925. – Вып. 5. – С. 78–80.
15. Петров В.Г. Весна 1925 года в Дальневосточной области // Известия Амурской областной сельскохозяйственной опытной станции. – Благовещенск, 1925. – Вып. 6. – С. 83–86.
16. Петров В.Г. Погода и сельское хозяйство на Дальнем Востоке за июнь 1925 года // Известия Амурской областной сельскохозяйственной опытной станции. – Благовещенск, 1925. – Вып. 6. – С. 89–96.
17. Петров В.Г. Погода и сельское хозяйство на Дальнем Востоке за июль 1925 года // Известия Амурской областной сельскохозяйственной опытной станции. – Благовещенск, 1925. – Вып. 7. – С. 107–112.
18. Петров В.Г. Погода и сельское хозяйство на Дальнем Востоке за август 1925 года // Известия Амурской областной сельскохозяйственной опытной станции. – Благовещенск, 1925. – Вып. 8–9. – С. 141–144.
19. Петров В.Г. Условия сельскохозяйственных работ на Дальнем Востоке за сентябрь 1925 года (по данным корреспондентской сети Амурской областной сельскохозяйственной опытной станции) // Известия Амурской областной сельскохозяйственной опыт- ной станции. – Благовещенск, 1925. – Вып. 10–12. – С. 179–190.
20. Петров В.Г. Письма с Якутской магистрали // Местный транспорт. – 1928. – № 8. – С. 13–14.
21. Петров В.Г. К вопросу о защите дорожных сооружений от вредного влияния наледей // Советская Азия. – 1930. – № 3–4. – С. 69–74.
22. Петров В.Г. Наледи на Амуро-Якутской магистрали. – Л.: Изд-во АН СССР и н.-и. автодорожного ин-та НКПС СССР, 1930. – 177 с.
23. Петров В.Г. Альбом планов наледей на Амуро-Якутской магистрали в зиму 1927 – 1928 годов. – Л.: Изд-во АН СССР и научно-исследовательского Автомобильно-дорожного института НКПС СССР, 1930. – 36 л.
24. Петров В.Г. Опыт определения силы давления грунтовых вод в наледях // Труды Комиссии по изучению вечной мерзлоты. – М.: Изд-во АН СССР, 1934. – Т. 2. – С. 59–72.
25. Петров В.Г. Мерзлотная экспедиция по трассе Тайшет – Падун // Труды Комиссии по изучению веч- ной мерзлоты. – М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1937. – Т. V. – С. 111–130.
26. Петров В.Г. Новый вариант южной границы вечной мерзлоты в Западной Сибири // Труды Комиссии по изучению вечной мерзлоты. – М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1937. – Т. V. – С. 105–109.
27. Петров В.Г. Динамика грунтов как оснований железнодорожного строительства // Проблемы мерз-лотности и промораживания. – Новосибирск: Изд-во Главжелдорстроя НКПС, 1933 (литография).
28. Фельдман Г.М. Передвижение влаги в талых и промерзающих грунтах. – Новосибирск: Наука (Сиб. отд.), 1988. – 258 с.
29. Фельдман Г.М., Борозинец В.Е. Возможный механизм образования крупных ледяных включений в дисперсных грунтах // Региональные геокриологические исследования в Восточной Азии. – Якутск: ИМЗ СО АН СССР, 1983. – С. 19–28.
30. Пехович А.И. и др. Льдообразование и рост льда в замкнутых объемах. – Л.: Энергия, 1975. – 62 с.
31. Алексеев В.Р. В.Г. Петров и его книга «Наледи на Амуро-Якутской магистрали» // Записки Амурского областного музея краеведения. – Благовещенск, 1970. – Т. 6., вып. 1. – С.130–140.
32. Сумгин М.И. Вечная мерзлота почвы в пределах СССР. – Владивосток, 1927. – 372 с. (О наледях – с. 266–284, 346, 348).
33. Сумгин М.И. Вечная мерзлота. – Л.: Изд-во АН СССР, 1931. – 85 с. (О наледях – с. 43–53, 57, 73–83).
34. Сумгин М.И. Краткий курс дорожной геофизики. – М.: ОГИЗ – Трансиздат, 1931. – 119 с. (О наледях – с. 82–85, 107–111).
35. Сумгин М.И. Наледи и грунтовые дороги // Местный транспорт. – 1927. – № 3–5. – С. 14–15.
36. Сумгин М.И. Наледи на Амуро-Якутской ма-гистрали и борьба с ними // Дорожное хозяйство и автотранспорт. – 1929. – № 3–4. – С. 1–3.
37. Сумгин М.И. О борьбе с наледями на Амуро-Якутской магистрали // Дорога и автомобиль. – 1930. – № 12. – С. 16–17.
38. Толстихин Н.И. Подземные воды мерзлой зоны литосферы. – М.-Л.: Госгеолиздат, 1941. – 201 с.
39. Колосков П.И. Рельеф как фактор климата в Амурской области // Изв. Метеорологического бюро Амурского района. – Благовещенск, 1916. – Вып. 4. – 150 с.
40. Львов А.В. Поиски и испытания водоисточников водоснабжения на западной части Амурской ж.д. в условиях «вечной» мерзлоты почвы. – Иркутск, 1916. – 881 с.
41. Чекотилло А.М. Наледи и борьба с ними. – М.: Дорожное изд-во ГУШОСДОРА НКВД СССР, 1940. – 135 с.
42. Цвид А.А. Наледи в Приморском крае и борьба с ними. – Магадан, 1957. – 86 с.
43. Седов В.П., Швецов П.Ф. О связи наледей в бассейне р. Яны с подземными водами // Советская геология. – 1940. – № 12. – С. 86–92.
44. Седов В.П., Швецов П.Ф. Подземные воды и наледи в Северной Якутии // Наука и жизнь. – 1940. – № 2. – С. 16–18.
45. Швецов П.Ф., Седов В.П. Гигантские наледи и подземные воды хребта Тас-Хаяхтах. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. – 81 с.
46. Алексеев В.Р., Усов В.А. Влияние наледей на инженерные сооружения Амуро-Якутской магистрали // Материалы по мерзлотоведению Сибири и Дальнего Востока. – Иркутск – М., 1964. – С. 93–97.
47. Алексеев В.Р. К вопросу о конструкциях малых мостов на наледных реках // Сб. науч. работ Дальневосточного научно-исследовательского института по строительству. – Благовещенск. – 1963. – Вып. 5. – С. 179–182.
* А.М. Чекотилло был сослан в Приамурье за революционную деятельность, отбывал «срок» в г. Алексеевске (ныне г. Свободный). В 1958 г. после ампутации обеих ног лежал в больнице и готовил книгу «История Амурской каторги», которая, к сожалению, осталась не опубликованной.
Первая страница
(c) 2001
